Глазьев Сергей 24 июня 2020
Макроэкономическая политика России должна гарантировать выгодность производственной деятельности, хороший инвестиционный и инновационный климат, поддержание благоприятных для развития нового технологического уклада ценовых пропорций и других параметров хозяйственного механизма. Сочетанием мер макроэкономической, структурной и институциональной политики должна быть решена задача преодоления инвестиционного кризиса.
В 2003 году в Госдуму вносился проект федерального закона (№ 220170-3) «Об ответственности органов федеральной исполнительной власти за обеспечение конституционного права граждан Российской Федерации на достойную жизнь и свободное развитие». В законопроекте впервые в правовой практике современной России вводилось понятие уровня жизни: система из шестнадцати объективных показателей, которые характеризуют столь разностороннее понятие, как «уровень жизни». А также процедура установления целевых ориентиров показателей уровня жизни, которая предполагала наличие диалога между властью и обществом, различными социальными группами. Законопроект предлагал ответственность сторон политического процесса за невыполнение или ненадлежащее выполнение соглашений по уровню жизни, которые устанавливали целевые показатели и ориентиры подъема общественного благосостояния. Увы, из этого ничего не вышло.
Стратегия без ответственности
Для введения системы ответственности за уровень и качество жизни 28 июня 2014 года был принят федеральный закон № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации». Но многие его нормы так и не были реализованы: не сформирован пакет основных документов стратегического планирования. Правительство не приступило к реализации стратегических планов.
Сегодня, несмотря на более чем 60 тысяч принятых документов стратегического планирования, они не оказывают заметного влияния на экономическое развитие, поскольку не содержат никаких мер ответственности за их выполнение. Вместо развертывания законодательно утвержденной системы такого планирования правительство занялось национальными проектами, выполнение которых под вопросом. В отсутствие законодательно установленных норм их регламентации не приходится сомневаться в имитационном характере их реализации.
Более того, приходится констатировать, что данный закон оказался слишком сложным для прежнего российского правительства, которое сразу же после его принятия инициировало трехлетнюю отсрочку. До сих пор российским чиновникам не хватает компетентности для реализации предусмотренных этим законом процедур. Стратегическое управление носит имитационный характер. Официальные цели социально-экономического развития формулируются президентом России в качестве общих ориентиров качественного характера. Однако между показателями их достижения и реальными механизмами управления нет обратной связи.
Необходимость мобилизации населения и ресурсов страны для борьбы с распространением и преодолением негативных последствий пандемии коронавируса дает хороший повод для запуска механизмов и процедур стратегического планирования. Международный опыт наглядно подтверждает очевидные преимущества стран, обладающих этими инструментами, по сравнению с теми, кто полагается на «невидимую» руку рынка. Взять последние события. Лучше всех с эпидемией справился Китай, руководство которого в плановом порядке не только ввело всеобщий карантин, но и организовало резкое наращивание производства необходимых приборов, медикаментов, средств защиты и дезинфекции. Теперь они предлагают свою помощь дезорганизованным странам Европы.
Президент и правительство России оперативно разработали и приняли пакет срочных антикризисных мер. Они облегчат положение наиболее пострадавших предпринимателей, будут способствовать поддержанию экономической активности и деофшоризации экономики. Для поддержания взаимной торговли Евразийская экономическая комиссия временно обнулила импортные пошлины на медицинские и продовольственные товары первой необходимости, а также приняла меры по предотвращению появления новых барьеров на внутреннем рынке. Однако этого недостаточно. Нужно задуматься о перспективах социально-экономического развития после кризиса.
Прогнозы развития российской экономики, как, впрочем, и общемировой, выглядят весьма тревожно. Антикризисные меры усугубят и без того напряженное (из-за падения цен на нефть) состояние государственного бюджета – сокращают его доходную часть и увеличивают расходную. Что неизбежно ведет к образованию дефицита, для погашения которого средств Фонда национального благосостояния может не хватить. Если правительство будет вновь занимать их на рынке, то тем самым сократит и без того дефицитную ликвидность, сузит возможности поддержания деловой активности. Это лишь самая явная проблема, у которой в рамках проводимой макроэкономической политики нет решения. Ее продолжение вовлечет российскую экономику в новую спираль углубления кризиса.
Если ЦБ попытается вновь гасить начинающуюся из-за девальвации рубля инфляционную волну очередным повышением ключевой ставки и снижением денежного предложения, то нас, очевидно, ждет повторение спазмов инвестиционной и деловой активности 2008–2009 и 2014–2015 годов. Через несколько лет это приведет к еще большему технологическому отставанию нашей экономики, снижению ее конкурентоспособности и следующей девальвации рубля с последующей инфляционной волной.
Необходимо разорвать этот порочный круг самоуничтожения российской экономики и вывести ее наконец на траекторию опережающего развития при помощи упреждающего формирования институтов нового мирохозяйственного уклада. Для этого необходимо широкое внедрение цифровых технологий, прежде всего в сфере денежного обращения.
Исторический опыт успешной политики развития свидетельствует о том, что для получения определенного прироста ВВП необходим двукратно более высокий прирост инвестиций, что требует соответствующего наращивания объема кредита как основного инструмента авансирования роста современной экономики. Наряду с догматизмом денежных властей запуску этого механизма в России объективно препятствует отсутствие эффективного валютного контроля, вследствие чего эмитировавшиеся в рамках антикризисных программ кредиты использовались коммерческими банками для покупки иностранной валюты, а не для кредитования реального сектора экономики.
Для контроля за целевым использованием эмитируемых для кредитования инвестиций денег предлагается использовать современные технологии создания цифровых валют (токенов) и контроля за их обращением (блокчейн). Для организации целевого кредитования надо создать Специальный институт развития, фондируемый Банком России в размере не ниже объема изымаемых из экономики денег.
Например, для компенсации сжатия кредита с 2014 года необходимо около 15 триллионов рублей, из которых на начальном этапе можно выделить пять триллионов. Специнститут развития, создаваемый по образцу немецкой KFW (Германский государственный банк развития), эмитирует под этот объем денег, остающихся на корсчете в ЦБ, защищенные цифровыми технологиями «инвестиционные рубли», приравненные по покупательной способности и курсу обмена к обычным рублям. Целевые кредиты в инвеструблях предоставляются исключительно под специальные инвестиционные контракты под два процента (для госкорпораций) и четыре процента (для всех остальных) годовых для конечного заемщика. При этом не потребуются расходы на получение банковских гарантий, не нужны кредитные рейтинги, что позволяет сократить издержки еще на три процента. Все дальнейшее движение эмитированных таким образом денег автоматически контролируется при помощи блокчейн, вплоть до выплаты заработной платы, получения дивидендов и возвращения кредита.
Отличием инвестиционного рубля от обычного является технология его учета и осуществления транзакций, основанная на принципе децентрализованных реестров блокчейн. Использование распределенных реестров позволяет достоверно контролировать потоки перемещаемых средств, исключает возможность вывода средств за контур инвестиционных проектов, обмена их на иностранную валюту без санкции Специального института развития. При этом современные решения в области блокчейн технологии позволяют сделать подобные распределенные реестры конфиденциальными, а информацию, содержащуюся в них, недоступной для постороннего анализа и вмешательства, в том числе иностранного.
Технология блокчейн
Введение в обращение инвеструбля не окажет воздействия на существующую банковскую систему, при этом он обладает рядом особенностей, делающим его привлекательным для финансирования инвестиций, в том числе государственных. К ним, помимо высокого уровня технической надежности, контролируемости и ограниченности в использовании, можно отнести возможность сохранения в реестре полной истории транзакций с каждым конкретным инвеструблем. Это позволяет проанализировать все его движения с момента эмиссии, что особенно важно в рамках противодействия коррупции, борьбы с легализацией преступных доходов, финансированием терроризма.
При этом инвеструбли могут использоваться в качестве средства платежа для любых текущих операций, включая оплату налогов и других обязательных платежей, за исключением покупки иностранной валюты. Правом продажи инвеструблей за иностранную валюту обладает только Специнститут развития. Он же может обменивать их на обычные рубли по номиналу с устанавливаемым им дисконтом. А правительство – использовать заимствуемые инвеструбли для финансирования целевых программ и капитальных вложений, предоставления займов региональным и местным органам власти для расходов на эти же цели. В свою очередь продавшие свои товары за инвеструбли товаропроизводители смогут при желании обменять их на обычные рубли в Специнституте развития. Запуск оборота инвеструблей можно начать с кредитования специнвестконтрактов, заключенных федеральными и региональными органами власти.
На следующем этапе зона использования инвеструблей может быть распространена на взаимную торговлю в ЕАЭС, а также с третьими странами. Инвеструбли получат хождение на евразийском рынке как одна из международных валют. При этом Специнститут развития будет вести автоматический клиринг всех операций с использованием инвеструблей. Их правовой статус должен быть эквивалентен статусу рубля, позволяя инвеструблю обращаться на территориях государств ЕАЭС и третьих стран как обычному рублю.
В условиях антироссийских санкций технология блокчейн, лежащая в основе функционирования инвеструбля, имеет особое преимущество в применении к международным расчетам. Платформы на основе распределенных реестров (такие как «Мастерчейн») позволяют обмениваться банковской информацией и осуществлять переводы, минуя контролируемый странами НАТО SWIFT и обеспечивая при этом самый высокий уровень надежности и достоверности. При этом исчезает необходимость в малоэффективных и коррупциогенных административных методах валютного контроля. Применение цифровых технологий для эмиссии обращающихся в международных расчетах рублей создает условия для перевода внешнеторговых операций на рубли и дедолларизации экономики.
Запуск оборота инвеструбля даст мощный толчок развитию цифровых технологий в финансовом секторе, стимулирует проведение соответствующих НИОКР. Он мог бы стать одним из главных пилотных проектов программы «Цифровая экономика Российской Федерации». В результате его реализации в международных расчетах появится первая в мире национальная цифровая валюта, обладающая высоким потенциалом использования в трансграничных расчетах. Это будет способствовать становлению в России ведущей международной площадки развития IT-технологий в финансовой сфере.
Введение цифрового рубля кардинально повысит возможности неинфляционного и антикоррупционного расширения кредита, который будет иметь строго целевое назначение. Предоставление производственным предприятиям доступа к целевым квазибесплатным кредитам можно будет сделать безграничным (без риска разворовывания денег). Это позволит загрузить простаивающие мощности промышленности.
В настоящее время предприятия России загружены на 60 процентов, безработица в обрабатывающей промышленности с учетом скрытой безработицы достигает 20 процентов, нет ограничений по природным ресурсам – большая часть экспортируется, вместо того чтобы перерабатываться. Лишь на пятую часть используется научный потенциал. Главная причина столь масштабного недоиспользования производственного потенциала – искусственно созданная банковской системой дороговизна денег. Обращение цифрового рубля посредством технологии распределенного реестра будет обходиться без коммерческих банков и не требовать дорогостоящих и малоэффективных процедур банковского и валютного контроля. Соответственно кредитование производственной деятельности может вестись на беспроцентной основе. Искусственный интеллект, блокчейн и смартконтракты заменят множество контролеров и посредников, наживающихся на завышении цены денег, которые становятся (принадлежащим государству) инструментом обеспечения связывания всех имеющихся в экономике ресурсов в производственном процессе.
Электронная торговля, электронные декларации, режим единого окна для оформления всех разрешений регуляторов, автоматическая система контроля качества продукции и ее соответствия техническим регламентам ЕАЭС, дистанционное обучение и работа на дому, безналичное денежное обращение и многие другие достижения нового технологического уклада будут освоены и кардинально повысят эффективность государственного регулирования.
Все это – важнейшие основы новой экономики России, которые позволят стране, повторим еще раз, вырваться из порочного круга самоуничтожения.
Оригинал статьи
