ХАНОВ Михаил Управляющий директор ИК «Алго Капитал»
Весной 2020 года мы стали свидетелями брутального торможения мировой экономики, случившегося на фоне глобальной вспышки коронавируса COVID-19. Это неожиданное событие заставило правительства и центральные банки по всему миру срочно принимать беспрецедентные меры по поддержке реального сектора и финансовых рынков.
Суммарный объем реализованных в отдельных странах мер бюджетного стимулирования уже составил порядка $5 трлн, или около 7% от мирового ВВП. Это уже превысило объем ассигнований, направленных в свое время на преодоление последствий глобального финансового кризиса 2008 года.
Гонка монетарных стимулов
Явным лидером неожиданно начавшейся международной гонки монетарных стимулов вполне закономерно выступили Соединенные Штаты. ФРС США, помимо экстренного снижения процентной ставки, недвусмысленно заявила о готовности к неограниченным мерам поддержки североамериканской экономики. В частности, речь идет о скупке на рынке любых объемов гособлигаций и долговых бумаг, выпущенных ипотечными агентствами. Согласно экспертным оценкам, на эти цели в 2020 году может быть направлено порядка $4 трлн. Для сравнения: доходы бюджета США за весь 2019 финансовый год составили немногим менее $3,5 трлн.
Сопоставимая сумма по итогам 2020 года может быть израсходована и на меры по поддержке реального сектора экономики. На прямые выплаты в США уже было потрачено порядка 11,5% ВВП, что выглядит вполне адекватно на фоне 5-процентного спада ВВП страны по итогам первого квартала. В СМИ даже появились сообщения о парадоксальной нехватке в США дешевой рабочей силы в сфере общественного питания и сельского хозяйства. С одной стороны, это связано с ограничением присутствия мигрантов в стране. Вместе с тем многие низкооплачиваемые работники предпочитают продолжить жить на пособия, нежели поспешно выходить на работу.
Таким образом, мы почти без преувеличения наблюдаем в США реализацию политики «разбрасывания денег с вертолета». В свое время о такой возможности говорил бывший глава ФРС Бен Бернанке. Тогда это воспринималось скорее как шутка или «красное словцо». Но в нынешних реалиях подобная накачка ликвидностью экономики и финансовых рынков выглядит вполне логичной и даже необходимой практикой.
Конечно, такое поддержание экономики «на костылях» в виде стимулирующих мер повлечет неизбежные проблемы в будущем. Но сейчас ФРС и правительство США больше опасаются возможности повторения Великой депрессии, затянувшейся в свое время на целое недоброе десятилетие. С этой точки зрения угроза всплеска инфляции в стране воспринимается как меньшее зло. Впрочем, в текущих условиях ускорение инфляции вполне способно перерасти в стагфляцию, которая представляет собой сочетание гиперинфляции и торможения экономики, неизбежно разрушающее здоровый деловой цикл.
Обоснованы ли инфляционные опасения
Все эти теоретические соображения вполне очевидны на уровне здравого смысла. Однако в связи с ними появляется вполне практичный вопрос о том, что будет с накоплениями в долларах США и с долларовыми активами в ближайшем и отдаленном будущем. Иными словами, разговор идет о том, стоит ли уже сейчас избавляться от североамериканской валюты. Попробуем разобраться в этом вопросе.
Прежде всего, не будем забывать, что процесс инфляции, то есть повышение общего уровня цен на товары и услуги в длительном периоде, характерен для рыночной экономики, взаиморасчеты в которой проводятся посредством фиатных (необеспеченных) денег. Противоположный инфляции процесс дефляции в современном мире встречается редко и обычно носит непродолжительный характер.
К слову, на фоне коронавирусного кризиса стоимость фьючерсов на золото в официально не обеспеченных им долларах заметно возросла. Указанный фактор и экстренное понижение уровня процентной ставки ФРС способствовали их подъему до максимального уровня почти за девять лет. Для самых консервативных инвесторов желтый металл до сих пор остается единственными «истинными» деньгами и способом сохранения капитала.
Вторым важным свойством инфляции является тот факт, что этот процесс протекает неравномерно. Уровень инфляции может существенно ускоряться и замедляться в течение нескольких лет. Например, по данным Росстата РФ, инфляция в России за 2019 год составила 3,0%. Но по итогам постперестроечного 1992 года она демонстрировала взрывной рост до 2508,9%. Однако указанный уровень вовсе не является историческим пределом гиперинфляции. Например, пресловутый уровень инфляции в Зимбабве в 2000-е годы был настолько высок, что цены на бытовые товары могли удваиваться каждые полтора часа. А первые исторические упоминания о гиперинфляции отмечаются еще со времен Римской империи. Начало этому процессу положило сокращение содержания драгоценных металлов в золотых и серебряных монетах.
Возвращаясь к инфляции в современных Соединенных Штатах, стоит отметить, что в последний раз ее уровень серьезно повышался до 13,3% в далеком 1979 году. Это было связано со вторым нефтяным кризисом 1979–1980 годов, вызванным исламской революцией в Иране и ирано-иракской войной. Позднее ФРС отказалась от жесткой монетарной политики и начала резко понижать процентную ставку. Вслед за этим уровень инфляция постепенно сократился до 3,8% к концу 1982 года.
Согласно современной теоретической модели, существенное увеличение уровня инфляции может быть вызвано такими факторами, как рост денежной массы, снижение реального уровня ВВП в стране или же увеличение скорости оборота денег. Нередко наблюдается и сочетание всех этих факторов. Казалось бы, зафиксированная в США дефляция в размере 0,8% в апреле 2020 года выглядит нелогичной в условиях беспрецедентной накачки экономики деньгами. По-видимому, этот факт связан с замедлением скорости оборота долларов в условиях беспрецедентных карантинных мер внутри страны и за ее пределами.
В то же время в России инфляция в апреле ускорилась до 3,1% в годовом выражении с 2,5% в марте. В данном случае речь идет об официальных данных Росстата. Очевидно, что тенденция к росту темпов инфляции связана с довольно резким мартовским ослаблением курса рубля по отношению к доллару США и к евро. Свою негативную роль сыграл и удар по ВВП России в результате экстремального весеннего падения мировых цен на нефть. К слову, это событие пока отыграно российской экономикой далеко не в полной мере.
Родовые особенности экономик РФ и США
Как мы видим, один и тот же глобальный негативный фактор оказал неоднозначное среднесрочное влияние на уровень инфляции в России и в США. Но если учитывать достаточно сильное весеннее ослабление курса рубля по отношению к основным мировым резервным валютам, держатели долларов и долларовых активов пока что остались в чистом выигрыше. По-видимому, указанная тенденция сохранится и на более длительном временном горизонте. Здесь мы подходим к фундаментальному различию рубля и доллара США как сырьевой и резервной валют. Это продолжение родовых особенностей российской и североамериканской экономик.
Поскольку Россия является северной страной, ее сельскохозяйственная отрасль по вполне объективным причинам слабоконкурентна на мировом рынке, за исключением ряда отдельных позиций. Можно было бы поспорить про конкурентоспособность отечественного промышленного производства в сравнении с продукцией компаний из Азии и Европы. Но по факту промышленный потенциал РФ в значительной степени утрачен за три минувших десятилетия. Не будем забывать, что по итогам относительно благополучного 2018 года доля экспорта российской продукции с высокой степенью обработки составила лишь 8,6% в стоимостном выражении.
Таким образом, Россия продолжает находиться в закономерном состоянии зависимости от экспортных цен на сырьевые товары и от импорта широкого спектра оборудования, промышленных товаров, продуктов питания. По этой причине рубль является сырьевой валютой, которая должна слабеть быстрее, чем доллар, который все еще выступает основным средством международных расчетов. Опыт трех предыдущих десятилетий лишь подтверждает эту теоретическую посылку.
До «амеро» еще далеко
Конечно, мы никуда не можем деться от постепенного падения покупательной способности доллара США. Но покупательная способность рубля падает опережающими темпами. Ситуация способна существенно измениться не ранее чем в течение трех-десяти лет.
Что же касается экономики США, то ей также присущи собственные проблемы. В результате многолетней политики выноса производства за пределы страны в ней оказался гипертрофирован финансовый сектор и сектор услуг. В случае если президент Трамп будет переизбран на второй срок и все же добьется возрождения индустриального потенциала страны, ей понадобится более слабая валюта. Этому отчасти способствует и ситуативная тенденция к деглобализации мировой экономики на фоне всемирной вспышки коронавируса COVID-19. Однако реализация столь сложного и масштабного сценария все же является делом отдаленного будущего.
Для полноты картины стоит упомянуть и про различные конспирологические теории в пользу неожиданного краха доллара США и его замены на другую региональную валюту. Первые разговоры про новую денежную единицу под названием «амеро» начались еще полтора десятилетия назад. С практической же точки зрения перед крахом североамериканского доллара размер государственного долга США должен быть увеличен буквально до «непотребного» размера. Другим явным предвестником этого должна стать скупка огромного количества сырья и активов по всему миру за доллары США. Очевидно, что оба указанных признака все еще не достигли своей предельной величины. Поэтому слухи о скорой смерти доллара, скорее всего, в очередной раз преувеличены.